Идеология «русского мира» как религия войны. Лекция профессора Елены Волковой
В 1994 году в Московском государственном университете открылся факультет иностранных языков, на котором впервые открыли кафедру компаративистики. Я тогда вернулась из США, и мне хотелось заниматься литературной и религиозной компаративистикой. Я пришла на эту новую кафедру и увидела такую табличку на двери: «Кафедра сравнительного изучения национальных литератур и культур». Меня удивило слово «национальных» - а почему не просто «кафедра компаративистики»? «Нет, - сказал заведующий. - Мы хотим показать именно национальные особенности, и нашим базовым курсом будет «русский мир», а Вы, Елена Ивановна, будете проводить семинар». Мне очень хотелось работать на этой кафедре, но мне очень не понравилось ее название. А еще мне не понравилось название курса «русский мир». Это было начало 1995 года. «Этот курс не имеет ничего националистического, - сказал лектор. - Мы только будем рассматривать историю «российской цивилизации». «Хорошо, что хотя бы «российской», - подумала я, - а не «русской»». «Будем рассматривать различные пласты, как формировалась восточная цивилизация». «Ага, - подумала я, - это синоним «российской цивилизации»».
Фото - Радио Свобода (RFE / RL)
Таким образом сразу возникли три понятийные категории – цивилизация, восточное христианство и «русский мир». Эти слова употребляются фактически как синонимы. Когда начались первые убийства среднеазиатских и кавказских гастарбайтеров российскими националистическими бандами, я пришла к заведующему кафедрой и сказала: «Пора заканчивать с «русским миром», в академической среде это уже звучит агрессивно. Мы не можем принимать выражение «русский мир». Заменим на «культуру России», «многонациональную культуру России». В конце концов, «мир России», но не «русский мир». «Нет, - сказал заведующий. - Именно концепция «русского мира» приобрела общероссийское значение».
Впоследствии я увидела, как мои коллеги приходили с новыми портфелями с «Конгресса русского мира», который проводился в стенах Московского государственного университета. А потом нас отозвали с лекций и вели, как солдат, на неудачный бездарный спектакль. Мы, преподаватели, пришли с лекций в конференц-зал университета на Всемирный русский народный собор слушать Патриарха РПЦ Кирилла. Его речь была довольно агрессивной по отношению к прибалтийским православным церквям. Сама риторика Собора была националистической и, я бы сказала, шовинистской. И в той риторике я уже тогда почувствовала агрессивные захватнические ноты. Особенно меня поразила идея о том, что «Великая Русь» распалась на псевдонезависимые государства. Под этими «псевдонезависимыми государствами» имелись в виду бывшие республики Советского Союза – действительно независимые государства в настоящее время.
После этого Собора начался мой серьезный конфликт с Московским государственным университетом. Впоследствии университет стал питомником «русского мира». Там проводились не только конгрессы, но и конференции. Одним из идеологов стал профессор Александр Дугин, у которого на социологическом факультете появился свой «Центр консервативных исследований». Его поддерживал декан социологического факультета МГУ Владимир Добреньков. И когда очередной аспирантке я дала тему «неонацистские организации в России и их связь с мифологемами пропаганды Третьего Рейха», то представитель ученого совета сказал: «Знаете, Елена Ивановна, эта тема может не понравиться профессору Дугину». «Кто такой профессор Дугин? - Заметила. - Я работаю на другом факультете, и у нас свой совет. Профессор Дугин не отвечает за наш факультет». Тогда мне объяснили, что в университете отныне открывается некий «русский клуб», куда одного из первых пригласили Александра Дугина. После одной из его лекций я написала маркером на рекламных афишах: «Нацизм не пройдет». Вот так МГУ стал оплотом «русского мира», великодержавного имперского шовинизма.
На историческом факультете вышел учебник по истории Вдовина-Барсенкова, в котором оправдывались репрессии Сталина. Подсчитывали количество евреев в каждом правлении. Отмечалось, что чеченцы генетически более склонны к измене. Это был учебник, явно написанный в духе «снычевщины» - того учения, возникшее еще в начале 1990-х в Петербургской епархии благодаря книгам, которые выходили под авторством митрополита Петербургского и Ладожского Иоанна (в миру - Иван Матвеевич Снычев). Его авторство оспаривали и приписывали Константину Душенову [публицист, директор Агентства аналитической информации «Русь Православная»]. Душенова позже посадили за решетку [в 2010 году он был признан виновным по ст. 282 ч. 2 УК РФ и приговорен к трем годам лишения свободы за авторство и распространение фильма «Россия с ножом в спине. Еврейский фашизм и геноцид русского народа» и журналов «Русь православная»]. Но его не удалось осудить за работы, написанные под именем Снычев. Так и не известно, Душенов ли писал те тома…
Первым об этом забил тревогу известный диссидент, правозащитник Глеб Якунин, который еще в начале 2000-х годов сказал, что уже два поколения православных людей в России воспитанные на книгах Снычева. И, действительно, цитаты Снычева «любите врагов ваших, крушите врагов Отечества, гнушайтесь врагами Божиими» я слышала в застольях интеллигентов, в академических аудиториях и на конференциях. Они заменили христианские заповеди. Авторитет этой установки «крушите врагов Отечества, гнушайтесь врагами Божиими, а любите врагов своих личных» затмил авторитет Евангелия. Эту установку начали повторять как новый моральный религиозный императив. В чем же заключалась новая политическая радикальная идеология Снычева?
В православной риторике этой новой политической идеологии можно разглядеть ценности марксизма-ленинизма, ценности советской системы. Отмечу, что церковная риторика России часто не является христианской, а именно православной. Ведь слово «христианство» и «христианский» мало используются, потому что ассоциируются с католической, протестантской или греко-католической Церквами. Как любят говорить снычевцы, со всеми «размытыми формами христианства», имея в виду прямую ложь.
Этот имперский вариант православия стал популярной государственной идеологией, которая привлекла внимание многих людей в Церкви, потому что они столкнулись с привычными ценностями. Первая ценность – это обожествление страны и государства. Это похоже на обожествление Сталина и советских лидеров. Я считаю, что советская идеология имеет религиозную подоплеку. По этому поводу ведутся дискуссии. Некоторые держатся иного мнения. Мол, коммунистическая и советские идеологии ни были религиями, потому что не было трансцендентного начала, не было чрезвычайной веры. Но мне кажется, что были, и признаком этого является тот ореол, который создавали вокруг советских лидеров и самого Сталина. Это был явный акт обожания. И после смерти мощь этого бога Сталина растет. После его ухода из земной жизни ему только добавляют той трансцендентности и чрезвычайности.
Сейчас мы переживаем расцвет неосталинизма, возрождения, ренессанса этой политической религии.
После обожествления лидера вторым аспектом, который сочетает православную политическую теологию с советской идеологией, является поиск врагов. Если в советское время врагом был капиталистический Запад, то сейчас – «еретики». Мол, мы окружены врагами, которые предали веру России – хранительницы истинного христианства. Москва - «Третий Рим». Сейчас иронически говорят: "не Третий Рим, а Третий Рейх». Мифология старца Филофея Псковского стала снова очень популярной. Окружена она таким большим количеством врагов, что наряду с католиками упоминаются меланхолики (так Владимир Сорокин высмеивает российскую ксенофобию в романе «День опричника») и разного рода люди. Это уже довели до абсурда.
В целом каждый, кто не русский и не православный, - тот враг. Враги народа – теперь у нас враги Церкви. Внутренних врагов также достаточно. Это, как говорил Снычев, «еврейская интеллигенция». Это те, кто не прониклись духом православия и насаждают в России «разрушительные либеральные ценности». Все враги демонизируются. Все они направлены на то, чтобы разрушить Святую Русь (то есть, Советскую Русь).
Вот такая риторика. Почему она так пронизывает людей в церкви?
Я долгое время принадлежала к Православной Церкви, ходила в Антиохийское подворье в Москве. Мне нравилось быть под омофором другого Патриарха, хотя бы Антиохийского, а не Московского. Я наблюдала за людьми, которые пришли в церковь в начале 1990-х годов. Мне кажется, что там много работы для психологов, анализирующих религиозное сознание. Человек приходит в церковь. Начинает каяться в своих грехах. Вчера он чувствовал себя важным, а сегодня, прочитав список своих грехов, почувствовал себя никем. Человек получает открытие, что он грешник. И это так унизительно. Но тут к нему подходят и говорят: «Зато ты русский, зато православный, зато ты все равно лучший, ты принадлежишь к нации Пушкина и Достоевского, Сергия Радонежского и Серафима Саровского». Человек начинает раздуваться на глазах. Это интересная тема для психологической духовной работы с гордыней, которая с личной критичности перетекает в форму ореола национальной, религиозной ауры избранности и исключительности. И вот этот грешник вновь лучший и снова первый. Человек легко трансформируется. Так происходит зомбирование пропагандой. Мне кажется, что гордыня – это и есть психологическая основа, которую и используют в этой игре.
Сонм святых также переосмысливается. В связи с новой пропагандой национального и религиозного превосходства империи Серафима Саровского объявляют покровителем ядерной энергетики и «ядерного щита». Путин называет православие вторым щитом России. Юмористы тут же начинают говорить о ядерном православии. В храме Христа Спасителя празднуют 60-летие атомной промышленности. Представителей этой индустрии награждают изображением Серафима Саровского.
Святых разделяют по разным родам войск. У каждого рода есть свои покровители. Таким образом происходит милитаризация православия. Перед нами уже готовая идеология, которая на определенном этапе хочет приобрести всемирное значение.
Снычев имеет пустую мифологему Святой Руси, которая стоит на страже духовного спасения мира и защищает все человечество от гибели. Это последний рубеж борьбы добра со злом, Бога с Сатаной. В его толковании все это приобретает космическое значение. Для идеологов этой пропаганды было важно придать Святой Руси всемирное международное значение, чтобы эта идеология работала как Третий Интернационал. Чтобы весь мир обратил на это внимание. Чтобы в разных странах создать некие бастионы русского мира, нового учения и чтобы через них агенты ФСБ могли работать с сознанием местного населения. Во времена Сталина так возрождали Русскую Православную Церковь, создав новую сталинскую патриархию в 1943 году, которая подчинялась КГБ. Важно было создать сеть, через которую «русский мир» начинает проповедовать религиозное, культурное и языковое учение. Это мировоззрение объединяет всех людей, которые говорят по-русски и принадлежат к так называемой «русской культуре».
Принадлежит человек к «русскому миру» или нет - это довольно неопределенное понятие. Этим очень легко манипулировать. В определенной степени можно всю мировую цивилизацию включить в «русский мир». Это действительно новый международный интернационал, который хочет заявить о мировом могуществе. Поскольку «русские» везде и всюду говорят на русском, то это может стать идеологией оправдания мирового завоевания. Очевидно, что слабость этой концепции в ее национальной ограниченности - только «русские», только русский язык и только русская нация. Чтобы посягать на всемирное господство, возникла необходимость расширить концепцию «русского мира». Она должна стать такой «золотой рыбкой», которая бы превратила Россию в обладательницу морскую. И зря, что это величие только на бумаге и в пропаганде. В конце концов, мы имеем дело только с симулякрами. Нет никакой Святой Руси.
У меня был смешной случай. В университет приехал один британец и на ломаном русском языке объяснил, что в своей диссертации собирается исследовать, была ли Святая Русь. Не зная ни старославянского, ни русского, ни древнерусского языка. Преподаватели русского языка и литературы так ему «запудрили мозги» той Святой Русью, что он решил приехать и на месте все выяснить. Когда я сказала ему, что ее никогда не было и никогда не будет и это, в лучшем случае, духовный идеал из прошлого, который вспоминают в некоторых текстах из эпических времен, то он очень расстроился. Пропаганда настолько работает, что люди из-за рубежа интересуются Святой Русью.
Встал вопрос, как выйти из такой националистической ограниченности. Здесь пригодился разработчик цивилизационной теории Тойнби, которого они очень любят. Тойнби, Данилевского и Шпенглера. Теория Тойнби является хорошей основой для идеологии войны. Якобы происходит некое столкновение культур, война на линии цивилизаций. Мы - оплот нравственной цивилизации. Они очень любят слово «цивилизация». Теперь Патриарх Кирилл везде говорит о «русской цивилизации». И им нравится термин Тойнби «суперэтнос». Оказывается, русские - это не просто этнос, это духовное сословие. А «русский мир» - это такой покров над миром, под которым собираются различные национальности, поэтому в ядро «русского мира» записали и Украину, и Беларусь.
В концепции «русского мира» нет никакой иерархии ценностей. Когда вы спрашиваете идеологов «русского мира» о ценностях, просите озвучить хотя бы евангельские цитаты, которые можно вывести в этой идее на передний план, что такое духовность в вашем понимании, они чувствуют себя в тупике. Я ходила на некоторые конгрессы «русского мира» в роли исследователя, патологоанатома. Они фактически не цитируют Евангелие и не вспоминают об Иисусе Христе. Не упоминается слово «Библия». Главные понятия, звучащие с трибун – это Россия, Церковь, государство, затем - Святая Русь, «русский мир», русская культура, русская цивилизация. Это искусственный организм, который на самом деле настроен на то, чтобы не дать России распасться на отдельные новые государства и вернуть территории Советского Союза под власть Кремля. В прошлом году глава РПЦ МП Кирилл Гундяев издал книгу «Семь слов о «русском мире» . Это что? Слова Христа на кресте?
В его толковании «русский мир» - это тоже распятый Христос. Кажется так, будто это Россия, а не Украина подверглась агрессивному нападению. Риторика спикеров «русского мира» является парадоксальной. Ее надо переводить на язык противоположных ценностей. То есть если они говорят о мире, то это означает, что оправдывается война. Это давний советский образ. Мы помним, как предстоятель и епископ РПЦ Алексей Ридигер был активным деятелем в Комитете защиты мира. Конечно, Церковь не поднимала свой голос против агрессии в Венгрии, Чехословакии, Афганистане, зато все время боролась за мир.
Сегодня Церковь позиционирует себя как миротворец. В то же время Патриарх Кирилл утверждает, что в Украине идет братоубийственная гражданская и религиозная война. А «русский мир» - это жертва войны, потому что всякие «раскольники» греко-католики нападают на «истинное христианство», которым является русское православие. Поэтому агрессор позиционируется как жертва. Войну на востоке Украины позиционируют как войну против России, как попытки уничтожения истинного христианства на Востоке. Здесь прослеживается давняя дихотомия противопоставление Востока и Запада или восточного христианства и западного христианства. Это болезненное противопоставление западной Римской империи и восточной Российской империи. Когда это было? Это та рана, которая до сих пор существует и при всяком критическом обострении снова оживает.
Процветает абсурдное антизападничество, антиамериканизм зашкаливает. В забитом селе на разбитом «жигули» какой-то таксист пишет: «Обаму не сажаем» . Это сейчас стало очень популярно. Как только кого-то объявляют врагом (к примеру Украину), сразу оживает риторика Второй мировой войны. Тогда этого врага называют еще и нацистом, фашистом, а россияне выступают как жертва.
В церковной среде сразу оживает упоминание о советских антицерковных гонениях. Достаточно девушкам спеть в храме Христа Спасителя, как их отождествляют с комсомольцами, коммунистами, которые уничтожали священников, причащали их горячим оловом, хотели уничтожить Русскую Православную Церковь и загнали ее в ГУЛАГ. Возникает эффект реконструкции. Мы вроде восстанавливаем советские формы, потому что никакие другие восстановить не можем. Если война, то Вторая мировая, если враг - это немец, фашист. Если человек критикует Церковь – он сразу становится безбожником, большевиком и коммунистом, снова хочет гонений и репрессий. Россия не может выйти из советских форм восприятия мира и никуда вперед двигаться не может.
«Русский мир» - это идеология войны, которая представляет агрессию как миротворчество, которая представляет агрессора жертвой, а жертву как агрессора. Это идеология, которая оправдывает любое насилие духовно-нравственной миссией России. Снычев пишет на эту тему целые тома. Миссия России - спасти мир. Парадоксально, но и патриарх Алексей Редигер, и нынешний глава РПЦ Кирилл Гундяев оба критиковали учение Снычева. А потом оно овладело их разумом. Книга патриарха Кирилла «Семь слов о русском мире» - это практически конспект самодержавия Иоанна Снычева в деталях до мелочей, к идее о «суперэтносе».
Несмотря на то, что в мире есть много национальностей, Россия предстает связующим началом. Вроде она всех объединяет, хотя на самом деле всех разъединяет. В книгу вошли высказывания Патриарха во время открытия филиалов Всемирного русского собора в различных регионах России. Его фразы одинакового содержания о том, что русский народ - это якобы некое единое гомогенное соборное творение, которое нельзя разделять. В этой риторике чувствуется страх перед распадом России. Поэтому Кирилл Гундяев едет в Сибирь к пингвинам, чтобы убедить всех, в том числе и пингвинов, что надо оставаться в составе России.
Еще одна важная вещь для идеологов «русского мира» - нельзя отрицать советский период. Это проявление нового понимания соборности в «русском мире». Это эклектика всех деспотических режимов России за всю ее историю. Чтобы показать ценность и значение определенных событий, решений, идеологи перехватывают ценности.
С нового, что Патриарх Кирилл перехватил у украинской революции, - это достоинство. Сначала была вера, государственность, соборность, солидарность, а потом достоинство.
При Патриархии сейчас также работает группа защиты прав верующих за рубежом. История о француженке, которой запретили на работе в офисе носить крестик, стала такой популярной, что почти приравнялась к истории о распятом мальчике. Русская православная церковь бросается на защиту христиан всего мира. Такая риторика усилилась особенно, когда пришлось защищать права гонимых христиан в Сирии. А то, что россияне убивают людей в Украине и есть жертвы через внутренние репрессии в России, - это не проблема. Мы не знаем, где тела погибших российских солдат. У нас такая деградация, что наши семьи отказываются от своих погибших. Чем больше преступлений, тем больше религиозности и разговоров о ценностях и высоких понятиях. Мы лишены каких-либо свобод. Если ты выйдешь на площадь просто с чистым листом А4, то тебя тут же свяжут за мятежные действия.
Следующая важная вещь для идеологов «русского мира» - это сакрализация народа и армии. Когда народ был един с партией, теперь - единый с государством и Церковью. И это тоже абсолютная фикция, симулякр, мифологема. Поскольку у нас даже 2% не накопится тех, которые идут в церковь в Пасхальную ночь. Поэтому нет никакого православного народа - даже если речь идет о христианах, которые отдают дань культуре (не обязательно веруют, но в культурном аспекте относятся к православной среде). И даже если только по такому принципу рассматривать русский народ, то это также симулякр. Поскольку нет наполненности мировоззрением, ценностями или нравственными императивами. Идеологи хотят придать концепции «русского мира» космическое измерение, которое бы придало ей религиозное значение. На этом фоне возникает риторика борьбы с Сатаной, противостояние силам зла, которое оправдывает любое насилие.
Человеческая жизнь не входит в ценности «русского мира». Протоиерей РПЦ Всеволод Чаплин любил повторять, что человеческая жизнь не имеет такой ценности, как святыня. Что человек должен быть готов отдать жизнь за святыню. Чью жизнь отдавать? И где Христос призывает отдавать жизнь, и за какую святыню? И за какую землю?
Кроме сакрализации государства, единого народа и Церкви, происходит сакрализация территории. Известно, что Россия – пространственно ориентированная страна. В иерархии ценностей земля очень важна в смысле экономической территории. Становится очевидно, что сакрализация земли связано с желанием вернуть территориальные земли Советского Союза. Патриарх Кирилл сказал, что канонической территорией РПЦ считает территорию бывшего Советского Союза. Более того, отмечалось, что православный верующий любой страны является членом РПЦ МП, то есть альтернативное православие невозможно. Это монополизация территории по религиозному признаку. И по этому скрытая война против любого авторитета в религиозной сфере. Против протестантов и католиков, которых обвиняют в прозелитизме. Сначала эта риторика была защитной, а теперь она оправдывает военное вторжение в другие страны.
С 2006 года идеологи «русского мира» начинают развивать идею Украины как канонической территории РПЦ МП. Параллельно развивали идею, что только империя и монархия является социальной концепцией РПЦ. Соответственно только империя может удержать мир от окончательного распада, бездуховности и падения. Все это сводится к простому выводу – Россия должна вернуть себе территорию империи. Монопольная власть над душами должна принадлежать РПЦ МП. Любые разговоры о государственной или церковной независимости воспринимаются как работа врага, который сразу демонизируется как раскольник-сатанист, враг Церкви. Он не только стремится гибели большого Святой Руси, но и опасен для существования человечества как такового.
Еще одно сакральное явление «русского мира» - это единство. Сколько крови было пролито ради единства! Мол, мы не допустим раскола. Церковь уже давно раскололась и стала бюрократическим аппаратом, который, как и в советские времена, служит режиму, оправдываясь симфонией государства и Церкви. Церкви, которые являются собраниями верующих, не могут входить в бюрократическую иерархию. И здесь возникает вопрос, кто эти верующие? Являются ли они носителями этого «русского мира»? Оправдывают они агрессию в Украине? И существуют ли они? Надо сказать, что большинство верующих в России не обеспокоены состоянием Церкви, клира, идеологии и мировоззрения. Для них церковь - это как комбинат ритуальных услуг. То, что называют «требоисполнительством». Они приходят в церковь в трех случаях - как говорится, креститься, жениться и умереть.
Верующие в России не чувствуют ответственности за то, что провозглашается от имени их Церкви, политика поддерживается и идеология продвигается. Мол, меня это не касается, мне важно прийти - у нас очень хороший «батюшка», который занимается духовным спасением. А вы понимаете, что Церковь, к которой вы принадлежите, оправдывает массовые убийства людей и вы невольно также становитесь соучастниками преступлений? Знаете, что от имени РПЦ люди едут убивать в Украину и Сирию? Вы эту ответственность понимаете и принимаете? "Нет, мы не несем за это ответственности и не надо никакой политики, - говорят мне в ответ. - Отец Александр Мень никогда не вмешивался в политику».
Удивительно, но имя отца Александра Меня в либеральных церковных кругах обычно используют для оправдания собственного коллаборационизма. Столкнулась с этим на ток-шоу. Его выставляют как авторитета, который не поднимал свой голос. Поэтому имеем Церковь, которая молчит. Видимо, именно поэтому молчание Церкви уже несколько лет, послужило тому, что появились интересные формулировки - «православный талибан» или «православный джихад». В России новый тоталитарный режим питается энергией православия. Не церковь, а искусство имеет наибольшее ощущение, что морально, а что - нет. В церкви моральная реакция на события почти мертва.
В 2014 году Патриарх Кирилл награждает коммуниста Зюганова орденом "Славы и чести" III степени по случаю 70-летия со дня рождения и призывает не забывать советское прошлое, в котором кроется большая солидарность. Так предается кровь мучеников. Преобразование православия в новую политическую тоталитарную идеологию, которая оправдывает агрессию внутри страны и за рубежом, является отречением от мучеников советского периода.
***
Лекция «Идеология «русского мира» как идеология войны» произнесена гостевым лектором философско-богословского факультета Украинского Католического Университета во Львове Еленой Волковой 5 апреля 2016.
СПРАВКА
Елена Волкова - кандидат филологических наук, доктор культурологии, русский общественный деятель и правозащитница. Изучала богословие, в частности, в Даремском университете (Англия). В 1993-1994 годах преподавала в США. До 2011 года работала в Московском государственном университете. Еще в советское время преподавала факультатив, посвященный Библии, потом читала курс «Библия и культура». В свое время организовала в университете дискуссионный Библейский клуб «Каритас», на котором студенты рассматривали актуальные темы через библейскую призму. Уволилась из МГУ по политическим мотивам. Когда РПЦ инициировала суды над художниками (выставки «Осторожно, религия!» И «Запретное искусство - 2006», Pussy Riot), вышла из Церкви и начала развивать богословие протеста.
